Регистрация Войти
Вход на сайт

Конфликт между Украиной и Россией. Перспективы евразийского Вестфаля

4 июля 2014 04:00

Конфликт между Украиной и Россией. Перспективы евразийского ВестфаляКонфликт между Россией и Украиной все больше набирает обороты и приобрел черты мировоззренческого. Война на Донбассе - это не только борьба за ресурсы, стратегическое положение, но и война за «свою» картину мира. Текст ниже написан российским автором и отражает его точку зрения, которая не лишена глубоких прозрений. 

В одной из дискуссий в Фейсбуке обсуждали мое указание на то, что при всех зверствах, сопровождающих войну в Украине, хорошо хотя бы то, что в отличие от ряда войн, например, на Балканах и Кавказе, враг в ней определяется не по факту его национального происхождения, а по факту сознательно выбранной им позиции. 

Ведь, как в пророссийских рядах воюет немало этнических украинцев, так немало этнических русских, уже не говоря о русскоязычных, сегодня есть среди украинских патриотов. Как совершенно правильно заметил один мой украинский собеседник, кровь, язык, религия — все это неважно в этом противостоянии, единственное, что важно — цвет твоего флага. 

Это хотя бы выводит из под удара (пока) массы действительного мирного населения (то есть, того, что сидит по домам, а не того, что специально блокирует военные силы одной из сторон) и не позволяет возникнуть ситуациям вроде поголовной резни в Сребреннице и т.п. 

На это мне было замечено, что и Столетняя война начиналась так же, но потом, как известно, стала первой в Европе «войной наций». 

Этот аргумент я принимаю и сам пару дней до этого использовал его в одной из своих статей (пока не опубликованных), но он не отменяет сказанного мной, на самом деле. 

Действительно, из спора о легитимности и власти и тогда, и теперь складываются нации. Но, несмотря на то, что у каждой из них будет свое этническое и культурное ядро и символы, в данном случае речь все же идет о политических нациях. Степень сжатия зазора между политической лояльностью и этнокультурной идентичностью может меняться, но ни одна из сторон, по крайней мере, не будучи загнанной на крайние территориальные рубежи этого ядра, сама не будет заинтересована в полном отождествлении. 

В этом смысле эта война скорее напоминает не Столетнюю, а Тридцатилетнюю. 

«Католики» в данном случае это, конечно, пророссийские, верные своему Риму, его святыням и символам. 

Как и католики в Европе, они едины везде — и в Украине, и в Прибалтике, и в Казахстане и других местах. И лояльность эта явно шире, чем национальная, ибо эти «католики» есть и среди казаков, и среди молдаван, уже не говоря об украинцах. Есть целые народы преимущественно «католики»: приднестровцы, гагаузы, южные осетины, как минимум. 

Им противостоят «протестанты», у которых в отличие от «католиков» нет единого сакрального центра. У них есть анти-центр, так как разные конгрегации, вероисповедания и общины они объединены своим противостоянием Риму, отрицанием его символов и святынь, этим анти. 

В этом смысле неправы те, кто говорят, что «колорады», «бандерлоги» и т.д. — это стыдливые эвфемизмы для обозначения национальных принадлежностей. Нет, это отражение именно сути этой войны как новой религиозной, то есть, идеологической — или политической теологии. Нации как политические общности в данном случае рождаются именно из нее, а не по чисто этническому принципу — в этом отличие ситуации, как минимум, в Украине и, как минимум, пока от той же боснийской. 

Но при плюсе в виде минимизации жертв среди мирного населения здесь есть одна опасность, на которую указал мой татарский собеседник. Так, любому разумному человеку сегодня очевидно, что невозможно уничтожить целый этнос и в этом смысле такой ограничитель кладет конец войне на той минимальной территории, которую признает за побежденным даже победитель. 

«Религиозная» война как война ценностей опасна, во-первых, тем, что у нее таких пределов нет. Так как никто не ставит целей тотального уничтожения населения противника, задача его «освобождения» от символов и ценностей, не ассоциирующихся с этим населением, может рассматриваться как и возможная, и благородная. 

Во-вторых, такая конструкция таит риски неустойчивости любого достигнутого мира. В Европе эта проблема была решена через сперва становление протестантских наций, которые воевали с католическим универсализмом — тактически, но потом через секуляризацию католиков и эмансипацию самих их секулярных наций от Рима — стратегически. 

В данном же случае проблема евразийских «католиков» в том, что они исповедуют не религию, которая может быть секуляризована, а чисто политический сакрализованный миф. При секуляризации, то есть, деполитизации он не может существовать как религия и эта общность рушится в качестве действительной. 

Если же не осуществить ее «секуляризации», то любое ограничение, любые навязанные условия советская сторона (несекуляризированные «католики» Евразии) будет воспринимать сугубо как вынужденные и стремиться к реваншу. 

Здесь и корень так называемого «русского вопроса», ибо Москва — Рим уклоняется от сжимания советского до русского, но, напротив, использует русское для поддержания и возвращения советского. 

С учетом этой специфики, тем не менее, исторические задачи условной Тридцатилетней войны в Северной Евразии, как и в Европе заключаются: 

- на первом этапе — в вынуждении «католиков» к фактическому признанию «протестантов»; 

- на втором этапе — в секуляризации «католиков», итогом которой должно стать их превращение в «секуляризированные» (по отношению к этому «католицизму») нации. 

РАЗМЕЖЕВАНИЕ КАК ПЕРВОЕ УСЛОВИЕ МИРА 

Начну издалека, с одного воспоминания. Как-то я гостил в Амстердаме у одного немецкого профессора, который устроил мне экскурсию по городу. 

Среди прочих показал здание, говорит, вот, после Войны за независимость здесь тайно на молитву собирались местные католики, пока католицизм был официально под запретом (где-то до XIX века включительно, если не ошибаюсь) 

«Тайно — в таком доме? Каждую неделю? Несколько веков», — была моя ироническая реакция. «Ну, да, — сказал наивный профессор, — ведь это же была их частная собственность, без их согласия внутрь никто не мог войти». 

Меня это, конечно, от души позабавило на фоне того, что в России где официально «разрешен» и «обласкан» Ислам, ФСБ и ЦПЭ регулярно врываются в частные квартиры, где люди собираются читать книги Саида Нурси или другую опальную литературу. 

Те времена, конечно, в чем-то были более брутальны и жестоки. Но в чем-то и либеральнее, чем нынешние, как это кого-то ни удивит. Я в этом убедился лишний раз, когда, изучая недавно историю ранних ибадитов, читал, как при Оммеядах и даже ранних Аббасидах они точно так же, как эти католики, собирались на такие же регулярные «тайные» собрания — по несколько десятков человек. Просто другое было понимание частного и публичного, не было тайной полиции (хотя тайные общества были), что позволяло непризнанным религиям или сектам существовать в тени в отличие от нынешних дней. 

Теперь вернемся к проблеме евразийского Вестфаля, в частности, российско-украинских отношений после Одессы. 

Первой реакцией на уничтожение пророссийского актива в Доме Профсоюзов, естественно, было: вводить войска, бомбить, уничтожать, стирать с лица земли, до седьмого колена и т.д. 

По своим причинам Путин сейчас не пошел на этот шаг. Думаю, причины эти понятны — никак не пацифизм и уважение международного права, но понимание ограниченности своих сил и колоссальных рисков такого, вероятнее всего, фатального для его власти и государства шага. 

Тогда очень быстро последовала новая реакция: если мы не можем раздавить этих бандеровцев на Украине, по крайней мере, надо зачистить всю их пятую колонну, всех, кто поддерживает их, здесь, в России. 

Вторая даже не реакция, второй вопрос, который сегодня увидел в обсуждениях своих френдов — русских националистов — судьба «русских беженцев» из Одессы (в кавычках, потому что речь идет именно о «русских активистах» — обычных русских, естественно, никто там не трогает). В одном месте я увидел, что некоторые из этих беженцев не могут получить гражданство и регистрацию в Москве и их выселяют со временного жилища. В другом увидел, что какой-то такой политический беженец устроился в Севастополе, да, не просто, а на высокую должность в новой администрации. 

Два этих вопроса, на самом деле, тесно связаны и имеют прямое отношение к теме евразийского Вестфаля. 

Что касается первого, то, как ни странно, при определенных условиях такая реакция и такая политика может быть даже… шагом к миру. Но только в привязке ко второму — если одновременно с установкой на зачистку «пятой колонны и национал-предателей» появится такая же установка на прием и обустройство «русских беженцев с Юго-Востока». 

Поясню свою мысль. Просто зачистка чужой пятой колонны при одновременном сохранении и побуждении к активным действиям своей — это курс на продолжение и эскалацию «Тридцатилетней войны католиков и протестантов» в Евразии. 

Но когда одновременно с желанием избавиться от агентов врага у сторон появляется готовность забрать и принять с его территории своих агентов — это уже первый шаг в сторону Вестфальского мира. 

Иначе говоря: 

- мы не хотим, чтобы по российским городам ходили с черно-красными флагами и лозунгами «Слава Украине» или в России жили политики и блогеры, которые ведут пропаганду в пользу врага

- мы понимаем, что точно так же победившие бандеровцы не дадут ходить по своим улицам с георгиевскими ленточками и красными флагами и кричать на площадях украинских городов «Россия, Россия!». 

Вот с того момента, как придет это признание и понимание, может начаться Вестфальский мир между «католиками и протестантами» в Евразии. Причем, не только по отношению к Украине — как неизбежность, которую нельзя изменить будет восприниматься и то, что по Латвии будут маршировать ветераны Латышского легиона, а советская символика будет запрещена, что будет чтить своих «протестантских» героев и не чтить «католических» — советских румынская Молдавия, и т.д., и т.п. 

То есть, первым и необходимым условием устойчивого мира на постсоветском пространстве станет окончательное признание вестфальского принципа «чья власть, того и вера», а значит, отказ от навязывания своей «веры» суверенным государствам. 

Второй момент, как уже говорилось ранее — «секуляризация» идентичностей в форме политических наций вместо идеологических блоков. 

Иначе говоря, пока бандеровец будет восприниматься как аномалия украинца, которую надо исправить, а советоцентричное (москвоцентричное и т.п.) мировоззрение как то, что надо распространить на всех, будет продолжаться «Тридцатилетняя война». 

Когда же и если бандеровец будет восприниматься как неотъемлемый атрибут идентичности украинца, а советский — россиянина, причем, обе стороны будут воспринимать друг друга как политические нации и иностранные государства, тогда сможет установиться «Вестфальский мир». 

Тут, правда, неизбежно вытекают сопутствующие вопросы. 

Действительно ли советско-рашистская «вера» может объединить в монолитную нацию вестфальского типа население от Калининграда до Владивостока? Будет ли она пытаться расширить свои границы, например, на Севере Казахстана, как будет решать вопрос Приднестровья и Гагаузии и т.д. 

Очевидно, что в самой России есть немало «протестантов», но вот на что их хватит и сколько еще может уйти потом в новые секты «реформации» (например, регионализмы) — это вопрос, на который сможет дать ответ только жизнь. 

Кстати, в этой связи очень важны политика и возможный статус Беларуси, которая начинает играть раздражающую Москву роль «третьей стороны» в российско-украинском конфликте. В логике продолжения Тридцатилетней войны такое отторжение понятно, но вот в логике поиска будущего Вестфальского мира такая роль Беларуси может оказаться незаменимой. 

Ведь фактически Беларусь в этой новой конфигурации может стать своего рода Швейцарией — нейтральной страной и площадкой, приемлемой для обеих. Кроме того, необратимо уже, судя по всему, русскоязычная Беларусь, находящаяся в безвизовом режиме с Россией может стать и еще одним местом исхода части российских протестантов — более умеренных, чем проукраинские. 

Что касается Украины, ее политическая «вера», скорее всего, будет дуалистичной — «либерально-бандеровской», где бандеровское будет хардом, а либеральное — софтом, на котором могут быть те, кто не помещается в этот хард. Софт без харда не будет работать — это уже очевидно, но и хард без этого софта будет вынужден сжаться в лучшем случае до пределов Галиции. 

А вот политическая «вера» России — куда более сложный вопрос, ответ на который зависит от перспектив «секуляризации». Пока Россия — не светская Италия, но «католический» Рим, причем, на пике фундаментализма. 

Один из вариантов ее трансформации — поражение с рассыпанием на «протестантские» государства, тотальная победа «реформации». Но не факт. Возможно, что «католическое» ядро сохранится и если советское из «религиозного» окончательно превратится в национальное, в котором «религия» со временем займет чисто символическую роль. 

Итак, будем закругляться. Единственный способ остановить начавшуюся мясорубку — территориальное размежевание сторон с переходом к вестфальскому принципу отношений «чья власть, того и вера». Иначе говоря, чем быстрее мы разбежимся сейчас, тем раньше потом начнем ездить друг к другу в гости, а, может быть, и кооперироваться, как сейчас делают европейские страны. 

С этой точки зрения, показателем выздоровления русского общества, которое сейчас является главным источником конфликтности в Евразии, будет переход от риторики «защиты русских» к политике «возвращения русских в Россию», реального обустройства в ней «русских беженцев» и т.п.

Вадим Сидоров  

hvylya.org

Рейтинг статьи:
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Оставить комментарий
Ваше имя: *
Ваш e-mail: *
Текст комментария:
Полужирный Наклонный текст Подчёркнутый текст Зачёркнутый текст | Выравнивание по левому краю По центру Выравнивание по правому краю | Вставка смайликов Выбор цвета | Скрытый текст Вставка цитаты Преобразовать выбранный текст из транслитерации в кириллицу Вставка спойлера
Код: Включите эту картинку для отображения кода безопасности
обновить, если не виден код
Введите код: